Я не люблю банкеты, корпоративы и прочие светские многолюдные сборища. Если на них присутствуют близкие/интересные люди – с ними не пообщаешься, не сбежав куда-нибудь. Если не присутствуют – мне жалко потерянного времени. К тому же, я боюсь, когда на меня обращают внимание, судорожно соображаю, что делать, если вдруг мне сказали комплимент, а уж если начинают прилюдно хвалить – начинаю затравленно озираться в поисках окна, из которого можно прямо сейчас выйти, невзирая на этаж. Если я на мероприятии никому через порог не нужна – то см. пункт о бездарно потраченном времени. Я не девочка, одним словом)
Но на последней конференции отмазаться от банкета, как я обычно делаю, не удалось. Шеф сказал, что для успешного налаживания деловых конструктивных контактов необходимо мое женское обаяние, а раз я уж стенаю, что я «бедное, несчастное, но гордое Му-му» (с), сегодня весь день работаю, не обедала, печеньками и кофе питалась, то можно съездить перед банкетом в гостиницу, немного отдохнуть и привести себя в порядок. В номере я обреченно посмотрела в зеркало, не нашла там ни женского, ни какого-либо еще обаяния, соорудила кудри, напялила блузку с рюшами по всему фасаду и героически отправилась делать вид, что я – это совсем не я, а почти фея. Зубная.
Все шло неплохо: шеф был солиден и вальяжен, я мила, улыбчива, так что сводило скулы, а местами даже остроумна, контакты налаживались. И вот, увлеченно обсуждая с двумя или тремя собеседниками разом достоинства и недостатки сухого грузинского вина в сравнении с параллельным программированием, я поймала взгляд одной знакомой дамы. Вот уж кто настоящая фея: точеная фигура, безупречный стиль в одежде, с идеальной укладкой на голове она, по-моему, родилась, как и с приятным голосом и очень красивыми лучистыми глазами. Ей нет 50, она доктор наук, очень любит и умеет быть в центре внимания. И она смотрела на нашу скульптурную группу не с раздражением, не с досадой – с тоской. Это был взгляд женщины, вдруг осознавшей, что она стареет.
А после банкета в гостинице, пока я пыталась хоть как-то сместись веничком и соскрестись совочком, т.к. роль девочки съела все силы и ресурсы, а надо было хотя бы принять душ и лечь спать, мне пришла в голову одна немудреная мысль. А ведь мне повезло. Лет через 15 – 20 я даже не замечу, кто там с кудрями и рюшами; а лет через 40, если доживу и моя тушка не начнет разваливаться на составные части на ходу, пойму, что вот она – старость, но не почувствую потери «девочки» - просто потому, что ее во мне никогда не было